Следующим катреном 4-11 открывается прекрасная «красная» тема. Слово «rouge» само по себе довольно примечательное, а учитывая все те страсти, которые творятся с ним в Центуриях – наипримечательнейшее.

4-11 Celuy qu'aura gouuert de la grand cappe,
Sera induict a quelque cas patrer:
Les douze rouges viendront souiller la nappe,
Soubz meurtre, meutre se viendra perpetrer.

Тот, кто станет властвовать от великой мантии,
Будет подбит на некоторое дело:
Двенадцать красных придут запачкать скатерть,
Под убийство, убийство станет свершаться.

Как, наверное, уже понятно, начав отсчет с третьей строки этого катрена, до конца семи Центурий обнаруживается двенадцать «rouge(s)», последний раз – в катрене 7-36:

7-36 Dieu le ciel tout le diuin verbe a l'vnde,
Pourte' par rouges sept razes a` Bisance:
Contre les oingtz trois cens de Trebisonde,
Deux loix mettront, & horreur, puis credence.

Бог небо весь божественный глагол в волне,
Унесено красными семь бритых в Византию:
Против помазанных три сотни из Трапезунда,
Два закона установлены, и ужас, затем доверие.

Снова божественный глагол, а с ним и свершившееся пророчество. Впрочем, даже не одно. Семь «бритых» - «sept razes(rasees)» - это тоже факт для семи первых Центурий.
Довольно показательно, что уже во втором цикле Центурий, словно изголодавшись и соскучившись по «красным», в катрене 8-19, Автор выдает сразу аж четыре «rouges», причем «для поддержки великой мантии»:

8-19 A soubstenir la grand cappe troublee,
Pour l'esclaircir les rouges marcheront,
De mort famille sera presque accablee,
Les rouges rouges le rouge assomeront.

Для поддержки великой мантии взволнованной,
Для прояснения красные пройдут,
Из-за смерти семья будет почти подавлена,
Красные красные красного побьют.

Что – то чрезвычайно интересное намечается с «красными» в будущем. Поживем – увидим.